Как журналист «Алтайской Правды» воевал на фронтах Великой Отечественной войны

Он ушел в Красную армию из редакции «АП» в начале 1940-го...

«Увы, о многих наших коллегах сохранился минимум информации. Как найти героя, если в книге приказов по редакции 1941 года о нем имеется лишь одно упоминание: «Литературного работника отдела писем т. Пузикова с 24 июня с. г. считать призванным в ряды РККА»? – этот риторический вопрос я задавала со страниц «АП» четыре года назад. Тогда в очередной раз я привела в газете список героев, судьба которых на тот момент была неизвестна. В списке значился и журналист «Алтайки» Сергей Филиппович Знатков – «инструктор низовой печати в 1938 году, позже заведующий Бийской зоной отдела рабселькоров и писем трудящихся».

Шли годы… Нашелся, обретя имя, даже товарищ Пузиков – увы, среди погибших. Но вот Знатков не находился никак. Я полагала, что погиб и он.

К счастью, база Министерства обороны постоянно пополняется – появилась там и новая информация о журналисте. Однако к тому времени я уже другими путями выяснила, что наш коллега вернулся-таки с войны. Но не на Алтай, а в Кузбасс…

Начало биографии

В предвоенные годы редко у кого из наших коллег-журналистов имелось профильное образование, порой – образование вообще. У Сергея Знаткова было три года учебы в… техникуме молочной промышленности. На выбор его наверняка повлияла судьба отца.

Филипп Знатков «с малых лет ходил по батракам», а подросши, поступил рабочим на маслодельный завод. Потом его забрали в армию, он из белой перешел в Красную, служил до 1923-го, после крестьянствовал… «В 1924-м году стали организовывать молочно-маслодельные товарищества, отца моего, как знакомого с производством масла, выбрали работать мастером маслоделом», – вспоминал Сергей Знатков.

Наш герой после окончания четвертой группы школы поступил в фабрично-заводскую семилетку (так называемая школа ФЗС. – Прим. автора), там его приняли в комсомол. Был Серёжа весьма активным: вел кружок политучебы, руководил музыкальным кружком, учкомом, своей группой. «За хорошую работу в кружках и за отличную учебу, был дважды примирован», – писал он в автобиографии. Год после ФЗС «не учился и нигде не работал». А потом временно возглавил на малой родине, под Новосибирском, общий отдел купинского райисполкома. Позже работал там старшим делопроизводителем.

В 1933-м райисполком направил нашего героя на месячные курсы моделистов, он отказался – к тому времени его уже приняли в «молочный» техникум. Неподчинение повлекло исключение из рядов ВЛКСМ… Но, как мы уже знаем, техникум Знатков таки окончил. Там он тоже проявлял общественную активность: «…был председателем культсекции, техредактором радиогазеты, дежурным радистом, во время летних каникул работал в районной газете «Колхозник Алтая» инструктором» (инструкторами, кстати, в то время называли корреспондентов; их руководителей – завотделами. – Прим. автора).

По окончании техникума, получив специальность «механик механизированных молокозаводов», Знатков был направлен на Кипринский молокозавод помощником машиниста, а через несколько месяцев, в ноябре 1937-го, – машинистом на Волчно-Бурлинский молокозавод. В мае 1938-го уволился, приехал в Барнаул к сестре. В том же мае Знатков пришел на работу в «Алтайку».

Двенадцать плюс двадцать три

10 февраля 1939-го недреманное око «Алтайки» замредактора (а в дальнейшем – начальник спецотдела) Вербина заполнила стандартную машинописную форму на бланке «АП»: «По встретившимся надобностям просим срочно сообщить о социальном положении гр-на Знаткова Сергея Филипповича, ранее проживавшего в вашем сельсовете и сейчас работающего в редакции «Алтайской правды». Уже 20 февраля пришел ответ из Новониколаевского сельсовета Купинского района Новосибирской области. Назывался он почему-то важным словом «Характеристика». В документе читаем: «С 1927 года отец работал мастером сливочного масла где и выбыл с територии выше указанного адрес по своей специальности… дядя Знатков Василий был лишен в 1929 году где это тже дядя и отец Знаткова С.Ф. Знатков Ф. забраны орг. НКВД за к-р деятельность».

Хотелось бы верить, что с родными нашего героя ничего страшного не произошло. Во всяком случае, их имен в базах репрессированных обнаружить не удалось. Вероятно, для журналиста Знаткова последствий от «характеристики» не случилось – он проработал в нашей газете еще год. Не одного сотрудника защитил редактор «АП» Алексей Стручков…

2 января 1940 года был издан приказ по редакции: «сотрудника с/х отдела т. Знаткова с 1/1-40 считать выпускающим». Но уже через несколько дней последовал другой приказ: выпускающего Знаткова считать уволенным с 11 января 1940 года «ввиду ухода в РККА».

Служба в армии растянулась на 12 лет… С октября 1941-го по август 1942-го Знатков воевал на Западном фронте в составе 50-й стрелковой дивизии 202-го стрелкового полка, был заместителем политрука батареи; потом на Волховском – заместителем командира батареи по политчасти 1433-го самоходно-артиллерийского полка, парторгом 1493-го самоходно-артиллерийского полка. С июня 1945-го по декабрь 1946-го Знатков – секретарь дивизионной газеты 6-й гвардейской механизированной дивизии 4-й механизированной армии.

Наш герой получил в боях ранения и контузию. По его фронтовым наградам можно было бы изучать географию войны: помимо медали «За боевые заслуги», ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны II степени заслужил он и медали «За оборону Ленинграда», «За оборону Москвы», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина»… В наградных листах читаем:

«Проявил себя мужественным офицером неоднократно ходившего в атаку с боевыми экипажами и имеющего на своем боевом счету 4 убитых гитлеровца. Как парторг – мобилизует коммунистов на проявление авангардной роли в боях. Большинство членов и кандидатов ВКП(б) партийной организации полка за образцовое выполнение заданий командования удостоены правительственными наградами… Личным мужеством показывает пример всему личному составом в борьбе с врагом»… «Находился непосредственно с боевыми экипажами на поле боя… В решительные моменты идет в бой первым, увлекая за собой остальных. В бою смел и отважен».

Сохранился рассказ журналиста Василия Гусакова о том, как воевал наш коллега:

«Командир вызывает капитана Знаткова – парторга, молодого, смекалистого разведчика – и приказывает ему во что бы то ни стало найти путь через болото, спасти знамя полка. Небольшая группа из десяти человек с бесценным грузом почти по пояс в воде цепочкой продвигается через непроходимые топи. Капитан идет впереди, длинным шестом нащупывея твердую почву. Казалось, «дороге» не будет конца. Только к утру, наконец, выбрались из болота. Сразу же передали в свой полк по рации безопасный проход. И на другую ночь весь полк благополучно выбрался из окружения. А как ходили врукопашную? Сколько воли, выдержки, ловкости нужно было иметь, чтобы, столкнувшись лицом к лицу с озверевшим фашистом, не дрогнуть, не оробеть. А бои в Польше? Там однажды несколько суток сидел в подбитом танке на передовой и вел корректировку огня наших батарей».

Бравым гвардии майором вернулся на «гражданку» Сергей Знатков в 1952-м. Работал сначала десятником на Кузнецком металлургическом комбинате, окончил вечерний университет марксизма-ленинизма, а с 1956 по 1979 год трудился на посту редактора «Металлурга» – заводской многотиражки КМК.

Под Москвой в 1941-м…

«Морозная, тихая ночь с 5 на 6 декабря. На передовом крае противника изредка строчат пулеметы, взлетают осветительные ракеты.

И вдруг раздался грохот. Это одновременно ударили наши артиллерийские батареи. Началась артподготовка. Стоял сплошной страшный гул. Орудия нашего полка стреляли с закрытых позиций фугасными снарядами по дотам и дзотам противника.

– Беглый огонь! – прорываясь через орудийный грохот, слышалась команда.

Помощник командира взвода Андрей Надеин, командовавший первым орудием, стоял со мною, я был наводчиком и четко отдавал команды. Быстро работая подъемным и поворотным механизмами, я устанавливал орудие на цель.

– Готово! – докладывал я.

– Огонь! – командовал Надеин. И новый снаряд летел во врага.

В этом бою повредило одну нашу пушку. Орудийный мастер Костя Ханов под огнем противника исправил повреждение, и орудие вновь загрохотало.

Бой был страшный, изнурительный. Все солдаты и командиры выбились из сил. Но когда под вечер была дана команда «Отбой!», а затем «Вперед!», куда что девалось. Мы пошли вперед! Оборона противника прорвана! Враг не прошел к Москве! И широким фронтом на Можайском направлении мы шли все дальше и дальше на запад».