Сговор, взятки и поджог. Как алтайские и томские водочные «тузы» разоряли и давили конкурентов

Больше 100 лет, с момента изъятия алтайских заводов у промышленника Демидова, на Алтае запрещалось открытие частных предприятий в большинстве отраслей. Зеленый свет промышленникам дали только после отмены крепостного права. Но эта дорога еще долго была обставлена бюрократическими барьерами. А в таких условиях бизнес был мотивирован использовать особые конкурентные преимущества — связи, взятки и картельный сговор. О них – наши истории.

Художник Владимир Мулин. "Купцы за чаепитием в трактире".

Сладкий эксперимент

Август Христофор Брок-Миллер, выходец из вольного города Гамбурга, приехал на Алтай в 1850-х – дочь вышла замуж за управляющего Павловским сереброплавильным заводом Василия Фиалковского.

Есть разные версии, что побудило его заняться бизнесом. По одной из них, он вдохновился экспериментами купца Щеголева, посеявшего сахарную свеклу вблизи Малышевской слободы (сегодня село Малышево в Сузунском районе Новосибирской области). Урожай у купца получился отменный, и он хотел построить в тех краях сахарный завод. Но что-то пошло не так, и купец от идеи отказался.

По другой же версии, его убедил это сделать неутомимый Степан Гуляев — чиновник, изобретатель и страстный экспериментатор. Так или иначе, Брок-Миллер решил заняться свеклой, взяв в аренду для начала 30 десятин (чуть больше 30 га). И тоже был рад результатам, но завод, в отличие от предшественника, построил.

Развалины Павловского сереброплавильного завода. Красная книга объектов культурного наследия АК.

В 1862 году предприятие выдало первый алтайский сахар и рафинад. Два мастера, 70 рабочих и двигатели на конной тяге – таким тогда было это производство.

Но Брок-Миллер не остановился на достигнутом, а решил освоить еще и производство «вина» (спирта, разбавленного до 40 градусов), тем самым сделав шаг к замкнутому циклу и снижению себестоимости. В 1864 году его алкогольное направление произвело продукцию на 44,5 тыс. рублей, трудились над этим 22 рабочих.

Часто пишут, что выходец из Гамбурга производил алкоголь нелегально, подпольно. Но историк Наталья Иванченко утверждала: выкурка вина на российских заводах была разрешена. Это важный момент в нашей истории.

Питейное заведение.

Конкурентная среда

Именно этот шаг, производство спиртного, стал началом конца всего этого бизнеса – и сахарного, и алкогольного. Но вовсе не потому, что сахарозаводчик оказался никудышным менеджером.

Все шло хорошо, пока в конце 1860-х годов Константин Платонов вместе с Григорием Бадьиным не решили открыть свой винный завод в селе Соколово (ныне Иткульский спиртзавод).

Бадьин был купцом-виноторговцем, а вот Платонов до 1871 года оставался на службе в горнозаводском ведомстве. Эта тесная связь между чиновником и купцом уже тогда возмутила бизнес-сообщество.

Несколько бийских купцов подписали жалобу и разослали ее по инстанциям. Они утверждали: Платонов втайне от начальства, у маклера (нотариуса) будто бы заключил договор с компаньоном о создании совместного предприятия. А затем отдал самому себе без торгов место под винокуренный завод (ну, ничего в этом мире не меняется).

Иткульский спиртзавод

Но никаких последствий обращение не имело. Тем временем компаньоны готовили к запуску будущий Иткульский спиртзавод, и их внимание привлек Брок-Миллер с его производством горячительного. Как ни крути, он был их конкурентом — единственным и неповторимым.

Сильная рука

Вскоре у сахарозаводчика начались трудности. В 1867-1869 годах департамент неокладных сборов Министерства финансов, в ведении которого находилось винокурение, начал разбирательство по поводу использования им нестандартного сырья, писал питерский историк Владимир Шайдуров.

В конце концов, Кабинет Его Императорского Величества, который распоряжался на Алтае почти всем, приказал закрыть заводы Брок-Миллера, что тот и сделал в начале 1870-х — так умерла алтайская сахарная отрасль, не успев подняться на ноги.

В довершение всего заводчика обвинили в незаконном производстве вина. Знакомый прием: уголовное дело на конкурента — и он становится покладистым.

Демидовская площадь в Барнауле в 1861 г. Гравюра неизвестного автора, информация А.Челомбитко.

Многие историки сегодня напрямую называют Платонова виновником бед, выпавших на долю Брок-Миллера. Да и в те годы об этом писал бийский купец Митрофан Яновский. Бийчанин утверждал, что деятельность сахарного завода запретили безо всяких на то оснований.

Между тем, строить винокуренные заводы в России с 1863 года имел право каждый, у кого были на это финансы. Причем на Алтае Кабинет изначально рассчитывал открыть три-четыре таких предприятия, чтобы поддерживать конкуренцию, писал историк Андрей Мариупольский.

Но, видимо, Платонов знал надежный путь к сердцу алтайских чиновников. Его предприятие стартовало в 1868 году, и на ближайшие 25 лет он обеспечил ему монополию. Разрешение на открытие аналогичных предприятий другим алтайским бизнесменам удалось получить только после его смерти в 1893 году.

Приезд Великого князя Владимира Александровича в Сибирь в 1868 году.

Винный картель

Еще одна поучительная история конкурентной борьбы тоже связана с алкогольным бизнесом. В ней снова фигурирует Платонов, только уже сын основателя Иткульского спиртзавода Иван.

И не он один: главными действующими лицами, организаторами этой громкой истории были богатейшие предприниматели. Кроме дворянина Платонова, называли еще шестерых: коммерции советника Евграфа Королева, томских купцов Петра Вытнова, Илью Фуксмана, Петра Каймановича, Рафаила Бейлина и Андрея Пастухова.

Но это дело совсем другого рода – о картельном сговоре «винных мандаринов», «тузов» (как их называла пресса). И эти «тузы» в нем проиграли, хотя, конечно, как посмотреть.

В сентябре 1887 года больше десятка владельцев водочных заводов Томской губернии, включая Платонова-младшего, съехались в Томск, чтобы обсудить предстоящее повышение цен на свой продукт.

Общими усилиями они разработали план, по сравнению с которым штуки современных предпринимателей, которых привлекает к ответственности антимонопольная служба, выглядят просто как детские шалости.

Илья Фуксман — крайний справа. Участник сговора винозаводчиков.

Во-первых, крупнейшие производители спиртного договорились с 1 октября поднять цены на водку с 6 до 7-8 рублей за ведро (12,3 л). Мелким торговцам, кабатчикам, которые покупали горячительное на их складах, устно пригрозили вообще прекратить отпуск товара, если те будут продавать дешевле (понятно, что угрозы передавали посредники).

Во-вторых, «крупняк» заключил с мелкими производителями договор аренды их предприятий. Однако по факту за договором аренды стояло совсем другое: арендованные заводы просто остановили на год. Их владельцам торговать спиртным в своих питейных заведениях разрешили, но покупать его они должны были только у «тузов».

Был еще и третий пункт плана: кого-то из мелких винокуров обязали ограничить объемы производства и продавать спиртное только упомянутым организаторам. Такой своего рода водочный «ОПЕК» сибирского разлива.

Основатель и издатель «Сибирской газеты» Петр Макушин — в молодости и в пожилые годы.

Сгоревший завод

Ходили слухи, что отнюдь не весь малый бизнес Томской губернии, в которую тогда входил Алтайский горный округ, легко согласился на предложение водочных «тузов» остановить производство. Упорно сопротивлялся томский предприниматель Викентий Горбатовский – его историю описала «Сибирская газета».

Сначала организаторы сговора будто бы хотели его застращать. Потом Петр Вытнов приобрел пустырь напротив его предприятия и решил наслать на непокорного полицию – дескать, заводик этот угрожает будущим постройкам и надо его прикрыть.

За пять дней до установления новых цен Горбатовский все же сдался и передал свое детище в аренду на год нашему с вами знакомому Ивану Платонову за 5,3 тыс. рублей… Но с одним условием: арендатор примет на работу компаньона Горбатовского (он же был управляющим).

Отец (слева) и сын Платоновы и Иткульский спиртзавод.

Дело закончилось трагедией: в ту же ночь завод сгорел. И полиция, и владелец были уверены: виной тому — поджог. Пресса с возмущением рассказывала, что еще несколько месяцев упрямцу Горбатовскому не разрешали начать восстанавливать предприятие.

В общем, все это было весьма болезненно, но главное, что взволновало общественность – это все же согласованный и существенный рост цен на спиртное. Этот факт и стал поводом для возбуждения уголовного дела на 13 бизнесменов, включая тех, кто сдал заводы в аренду.

Необходимый продукт

Разбирательство началось с жалоб купцов Ярошинского и Качковского. Они заявили акцизному надзирателю Томска о повышении цен на заводах, у которых они берут спиртное для продажи. Они же поведали об угрозах в их адрес не отпускать товар, если будут продавать дешевле, чем уговорились.

Управляющий акцизными сборами сообщил об инциденте томскому губернскому прокурору. Он заявил, что сборы акциза в октябре упали на 43,36% (ведь покупать спиртное стали меньше), а водочные «тузы» собрали с населения лишние 1,5 млн рублей. И попопросил уничтожить договоренность и привлечь 13 бизнесменов к уголовной ответственности.

Уложение о наказаниях — предшественник Уголовного кодекса.

Основанием для этого, казалось, может быть статья 1180 Уложения о наказаниях (это Уголовный кодекс того времени). В ней запрещено согласованно и непомерно поднимать цены.

Однако губернский прокурор поначалу отказал в возбуждении дела — ведь в этой статье речь шла о предметах необходимой потребности. А в том, что к ним можно отнести спиртное, он не был уверен.

Тогда к делу привлекли министра юстиции. Тот проконсультировался с медицинским департаментом, и в конце концов «верхи» решили, что в Сибири с ее суровым климатом водка подпадает под статью 1180.

То есть нам, сибирякам, полагалось пить чуть ли не по медицинским показаниям. Согласитесь, спорное утверждение. Зато колесики бюрократической машины, пусть со скрипом, но закрутились.

Неизвестный художник. Русская школа. «Знаток».

Преступная аренда

Суд начал рассматривать дело летом 1888 года. Правда, Качковский, один из жалобщиков, на суде отказался от своих показаний. Якобы ему никто не угрожал, а сговор (тогда его называли винной стачкой) – это плод его воображения. Зато Ярошинский увиливать не стал и все, что сказал раньше, подтвердил.

А главное – факты говорили против бизнесменов. Одновременное повышение цен произошло – это раз. И второе: в договорах аренды было зафиксировано обязательство продажи вина не дешевле цен оптовых складов крупнейших купцов Пастухова, Вытнова и Фуксмана. В случае нарушений в документах прописали санкции — уплату крупных неустоек.

На суде зачитали подлинники договоров, засвидетельствованных в последних числах сентября 1887 года у томского публичного маклера (нотариуса). Сторона обвинения заявила, что передачу заводов в аренду трактует как захват имущества с преступной целью возвышения цен. Вот даже так.

1870 год. Дача начальника горных заводов под Барнаулом («Шарлоттин луг»), информация А.Челомбитко.

Адвокатское красноречие

К моменту разбирательства судебный процесс в России уже давно был гласным и состязательным. В стране выросла целая корпорация адвокатов –образованных и квалифицированных присяжных поверенных. К тому же привлечение к суду крупного бизнеса было первым в истории России случаем.

Поэтому разбирательство в Томске освещала пресса всей России. Из «Сибирской газеты» мы знаем, что обвиняемые вину не признали и заявили, что о «какой-то винной стачке» и сами узнали из газет.

По их словам, производство спиртного стало невыгодным, нужно было покрыть убытки — поэтому они и повысили цены. Да, их повысили одновременно. Но это совпадение.

К тому же при новых ценах они зарабатывают всего по 30-35 копеек с ведра. А акциз повысился на четверть копейки с градуса (то есть на 10 копеек с 40-градусного напитка).

Кроме того, статья 1180 предполагает ответственность за непомерное повышение цен. А тут рюмка водки (30 мл) подорожала всего на три-четверти копейки – ну, какое ж это непомерное?

Но настоящим камнем преткновения таки стал вопрос, что такое спиртное: предмет необходимой потребности или нет. Защитники, как поначалу прокурор губернии, всячески пытались доказать, что водка никак не может им считаться.

«Разве можно признать полведра водки предметом первой необходимости? Я понимаю две, три рюмки, ну пять, — говорил защитник Михальский. — Придавать водке значения предмета необходимой потребности и безнравственно, и противно здравому смыслу»!

В общем, позиция всех подсудимых была: «ничего не признавать».

Евграф Королев, томский предприниматель и городской голова, и один из его домов в Томске.

Тюремные сроки

Но ни красноречие защитников, ни объяснения подсудимых не убедили судей. Повлияло ли на их решение то, что поведение водочных «тузов» возмутило прессу и общество? Или главную роль сыграли пояснения от министра юстиции? Этого мы не знаем.

Журналисты того времени писали, что суд признал за водкой значение предмета необходимости, сославшись на требования медицины и гигиены и народный обычай. И таким образом статья 1180 Уложения о наказании была нарушена и бизнесмены виновны.

Подсудимых разделили на зачинщиков (их было семеро) и участников (четверо). Зачинщиков, включая Ивана Платонова, приговорили к заключению в тюрьме сроком на шесть месяцев. Участников же подвергли аресту при тюрьме на два месяца.

А купца Василия Вытнова (отца зачинщика) и купчиху Лидию Быховскую признали оправданными за недостаточностью улик. Публика встретила судебный вердикт рукоплесканиями.

Дом Платоновых в Барнауле, ул. Пушкина, 40.

По ходу процесса над «тузами» сибирские журналисты возмущались: почему с нарушителей не взыскивают ущерб, нанесенный ими казне и населению? Получалось, что, отсидев свой срок, они выйдут сухими из воды, а на рынке ничего не изменится.

Но, справедливости ради, отметим: в Томской губернии столь крупных случаев картельного сговора больше не фиксировали. А зачинщики со временем в самом деле реабилитировались в глазах общества.

Двое из них – Иван Платонов и Евграф Королев – были городскими головами. Первый – в Барнауле. А второй – в Томске, причем город он возглавлял во время судебного процесса о картельном сговоре и еще несколько лет после него.

Источник: altapress.ru