Содержание:
Фото Олег БОГДАНОВ
В Новичихинском районе потребительское общество (райпо) работает в убыток и рискует стать банкротом. Доходы приносят лишь поминальные обеды, которые проводятся в столовой предприятия.
Тетрадь с фамилиями
Раньше у райпо Новичихинского района было более двадцати магазинов в райцентре и соседних населенных пунктах. Со временем количество жителей в деревнях сокращалось, а оставшиеся сельчане начали закупаться в торговых сетях, поэтому небольшие сельские лавки начали постепенно закрываться.
Сейчас у объединения остались три торговые точки: две в райцентре, еще одна – в соседнем поселке. Последний хотели закрыть, но жители не позволили. Продавцы поддержали народ, сказали, что готовы работать чуть ли не бесплатно. Поэтому точка все еще открыта, но в некоторых селах района магазина нет уже не первый год.
– Последнее время люди вспоминают о нашем магазине, только когда заходит речь о его закрытии. Пока у населения есть деньги, они ездят в супермаркеты и закупаются там. А когда средства заканчиваются, идут к нам и берут товар в долг. А задолженность в сельских продуктовых – это огромная тетрадь, из которой некоторые фамилии вообще не вычеркиваются, – рассказывает Александр Меркулов, председатель районного потребительского общества.
Основная выручка райпо – мероприятия, которые проводятся в кафе. В основном это поминальные обеды. Если за год свадьбы устраиваются по пять-шесть раз, то столько же поминок проводится за месяц.
– Когда были введены коронавирусные ограничения, то столовая на время прекратила обслуживание. Думали, что совсем разоримся, но обошлось, – вспоминает Меркулов. – Других кафе в райцентре нет, только бары. Если не считать сети, то остались только мы и два индивидуальных предпринимателя, которые держат небольшие «магазины у дома», но и они на грани закрытия.
Цена хлеба
На базе столовой работает пекарня, где изготавливают хлеб и сладкую сдобу. Объемы небольшие – порядка трех тысяч булок в месяц. Изделия закупают детские сады, школы и больница.
– Социальные учреждения берут не так много, – поясняет заведующая столовой Марина Воронина. – В среднем детский сад покупает на день четыре булки, больница – шесть-восемь булок. Разве это объемы? Так еще нужно хлеб доставить – это бензин, работа водителя. О какой прибыли может идти речь? Но и отказать соцобъектам мы не можем, у них тоже альтернативы нет – не из города же хлеб возить?
Пекут хлеб преимущественно в старых советских электропечах, которые еще в строю благодаря многократным ремонтам. Но и докупать новую технику объединению удается, все благодаря ссуде по льготной ставке 3%. Не так давно в кредит были приобретены печь, упаковщик и нарезчик. Покупки обошлись в полмиллиона рублей. Также в некоторых помещениях столовой сделали ремонт, а одну из комнат своими силами переоборудовали в холодильный цех. Большего некогда крупное потребобъединение позволить себе не может.
За этот год себестоимость хлеба выросла на 30%. Быстро растет в цене мука: еще в начале месяца ее закупали оптом по 25, сегодня уже по 28 рублей за килограмм. Дорожают и другие компоненты теста, а также электроэнергия и бензин. Но увеличивать цену на продукцию производитель не может.
– Накинули пару рублей и уже слышим недовольства, – вздыхает руководитель потребительского общества. – Если поднимем цену еще – совсем потеряем клиента. Пенсии и зарплаты в селе не могут поспеть за таким ростом стоимости сырья и коммунальных услуг. В итоге не увеличиваются только зарплаты. Если раньше сельчанин покупал две буханки хлеба, то сейчас берет одну, не два килограмма сахара, а один. А если хлеб будет по 50 рублей, то вообще его брать перестанут?
Государство поддерживает производителей хлеба, компенсируя порядка двух рублей за каждую испеченную булку. Это необходимо, чтобы стоимость продукции сильно не увеличивалась до критической отметки. Но, по словам Меркулова, такой «кешбэк» – лишь капля в море.
Отказ от переработки
Недавно возникла проблема и с мясной продукцией, с которой также работает райпо. Раньше свинину и говядину общество закупало у населения, проверяя его на ветеринарной станции, после чего отправляло на переработку. С введением запрета на придворовой убой животное необходимо везти на бойню, которой в Новичихе нет. Ближайший пункт находится в соседнем Поспелихинском районе.
– Покупаем мясо живым весом и едем в Поспелиху. Но предприятия-забойщики, зная, что альтернативы у нас нет, завышают цены на свои услуги, – подчеркивает Меркулов. – Платим бойне по 20–25 рублей за каждый килограмм. Эту сумму приходится закладывать в цену продукции. В итоге, как и с хлебом, теряем клиентов.
Специализированные бойни уже предлагают социальным учреждениям свое мясо, цена которого меньше, потому что выше объемы закупок, а также не нужно перевозить продукцию из района в район. В такой ситуации райпо планирует совсем отказаться от разделки, приобретая фарш и делая полуфабрикаты из него.
– Скажу так: райпо понемногу себя изживает, – резюмирует Меркулов. – Потребность в кооперации возникла почти век назад, когда нужно было производить дефицитную продукцию. Дефицита давно нет, а нам приходится из последних сил выживать, не получая большой выгоды от такой формы собственности. Не знаю, как скоро нас признают банкротами. Не стану прогнозировать, что будет дальше…
Справка
По информации Алтайского краевого союза потребительских обществ, на конец 2021 года в регионе было зарегистрировано
203 районных, городских и сельских потребобъединений, обслуживающих более 280 тысяч человек в 602 населенных пунктах края.
Новичихинский район
Источник: