Содержание:
Фото Олег БОГДАНОВ
Постановка молодежного состава Мамонтовского народного театра «Стая» стала премьерой весны, достойной сцены не только районной. Актерам-подросткам вполне по силам оказался остросоциальный репертуар.
Про собак и людей
«Молодёжке» всего два года. Режиссер Максим Лель, выпускник АГИК, представляет свою команду. Самой юной актрисе Марьяне Паньковой десять лет, а самый старший здесь Андрей Осипов, специалист районной администрации.
На счету только начинающей свой путь труппы не так много постановок, всего три. Сказка «Буратино», «Свидетельства несостоявшегося детства» по мотивам документальных сюжетов Светланы Алексиевич (спектакль мамонтовцы увидели год назад в День Победы) и премьера нынешней весны – «Стая» по повести Константина Сергиенко «До свидания, овраг». К слову, она стала первой после эпидемии живой, не записанной на видео, встречей со зрителем, заполнившим зал.
Гордый и Тобби, Отпетый и Крошка, Чёрный и Красивая – все они выброшены на обочину жизни, в овраг. Но и отсюда их теснят, засыпая его песком и мусором. Зритель, ставший свидетелем собачьей жизни, в какой-то момент понимает: не про собак эта история, явно проецируемая на мир людей, бесприютный и неприкаянный.
Здесь, как и в человеческом обществе, выясняют, кто круче, любят и ненавидят, балансируют на грани добра и зла, верят в счастливую дверцу, за которой рай, не зная, что он может обернуться адом – живодерней. И у каждого из них есть высшее существо, Человек. Не всегда бескорыстный и прощающий. Нравственный выбор – он у каждого свой.
Давайте послушаем, что думают братья наши меньшие о нас, людях. Чёрный (актер Андрей Осипов) – о разладе человека и собаки: «Зачем нам говорить по-человечьи? Человек все равно не даст нам свою одежду, свою еду. Нам достаются только объедки».
Ямомото (Юля Семибратова) – о своем превосходстве: «Хорошие ребята. Стирка, уборка, готовка – это на них. Я раз и навсегда сказал, что времени у меня не хватает. Так что ко мне не пристают. Сплю – когда хочу. Ем – что желаю. Гуляю – где надо».
Хромая (Ольга Голощапова) – из прощального монолога: «Как всегда, побиралась в поезде, и меня там здорово стукнули. Было у меня три лапы, а теперь и вовсе на двух приползла».
Красивая (Виктория Фёдорова) – отрывок из финала: «Слишком мало любили мы на этой Земле. Не любили деревьев, а как доверчивы листья! Не любили рек – а в них отражается солнце… Мы не любили тех, кто хотел удержать нас в своих объятиях. Мы слишком мало любили на этой Земле, чтобы на ней остаться».
Продолжение следует
Несколько лет назад Максим Лель увидел театральную версию повести Сергиенко на сцене краевого музыкального театра, спектакль «Собаки».
– Запала и не давала покоя мысль сделать свою постановку, – рассказывает режиссер. – В библиотеке мне с трудом нашли единственный экземпляр книжки, детской, как оказалось. В своей версии мы ушли от прямой иллюстративности параллели двух миров – животных и людей. От явного «собачьего» грима, и Хромая у нас не хромает, на ее увечье намекает бинт на лапе. Едва обозначив узнаваемые детали, попали в точку. Пятилетняя моя дочь, смотревшая премьеру, спросила: «Пап, а где собаки?» Сюжет играется ради финала, хорошего, с надеждой на продолжение жизни.
– Максим, отношение к сельскому театру обычно снисходительное, и публика считается неискушенной. Но про «Стаю» я услышала в Барнауле. Не страшно было выходить за рамки стереотипов? Ведь это ответственность за все будущие постановки.
– Это в Мамонтово-то публика неискушенная? К нам часто приезжают краевые коллективы, мы привыкли работать «до отказа». Я и «молодежку» свою учу: стоять за кулисами и дожидаться своего выхода нужно уже в образе, который ты несешь на сцену. Выходить на публику надо полным, чтобы было что отдать залу. Это зеркало, которое не утаит актерских промахов. Зритель всегда увидит халтуру.
Режиссер просит не путать ее с волнением, обычным даже для опытных артистов, выходящих на сцену. На пике эмоций можно перепутать слова или вовсе забыть текст. Нельзя лишь провалить мизансцену. Способность к импровизации выручает. Премьера «Стаи» тоже не обошлась без «засценарных» моментов. Так, одна из исполнительниц, разволновавшись, пропустила свой выход на сцену. Увидев ее стоящей за кулисами с круглыми от растерянности глазами, актеры мигом сориентировались и поменяли очередность реплик, дав ей время собраться. Заминку зритель вряд ли заметил.
Непростой выбор
К слову, была у Леля мысль показать актерам, занятым в «Стае», постановку «Собаки» в музыкальном театре, но потом решил: «Съездим, но позже. А перед премьерой и сейчас, когда собираемся делать повторный показ, не надо, чтобы ребята копировали профессиональных актеров. Пусть думают сами и образы создают сами».
Стихли овации, отрефлексировали зрители и артисты. Есть время спокойно поговорить с ребятами молодежной труппы, каждый из которых, по словам режиссера, стал на один спектакль взрослее. Вряд ли все они свяжут свою жизнь со сценой, хотя многие или учатся, или уже отучились в ДШИ. Подростки понимают: хлеб режиссерский и актерский не просто труден, он бывает еще и горек. Ведь, прожив сотню ролей, важно при этом остаться самим собой. Человеком. И не лениться искать ответы на один и тот же вопрос: а как ты – не твой персонаж! – поступишь в предлагаемых обстоятельствах? Будучи представителем своего рода, родившимся в деревенской избе или с золотой ложкой во рту…
Выбор, который непросто дался и Максиму Лелю:
– Мои родители, Михаил Михайлович и Лариса Михайловна, всю жизнь работали в культуре. Я рос за кулисами и оттуда осмысливал профессию, не предполагающую заработков, но требующую при этом человека целиком. Подростком, чтобы доказать маме с папой свою самость, пытался выйти из семейного круга и даже отучился на тракториста-машиниста сельхозпроизводства. Но… потом все равно пришел на режиссерский факультет института культуры. Гены, судьба – называйте как хотите.
Пороки и пророки
Поговорили и о пресловутых творческих планах, как без них? Режиссер собирается делать то, чего, пожалуй, на селе еще не бывало. Постановку гоголевского «Вия» силами коллективов нескольких районов – Романово, Мамонтово, Завьялово…
По мнению Леля, самое время реализовать сверхзадачу, заложенную классиком в одно из самых известных своих произведений. А она – не в беспомощности человека перед силами мира потустороннего, как думают многие. Слабость эта совсем иного рода. Имя ему – порок. Пьянства, к примеру: «Славный был человек Хома! – сказал звонарь, когда хромой шинкарь поставил перед ним третью кружку». Или воровства, описанного в сцене первой ночи отпевания умершей панночки: «Философ остался один. Сначала он зевнул, потом потянулся… и не позабыл, по прежней привычке своей, утащить старую подошву от сапога, валявшуюся на лавке».
Идею, которую классик зашифровал в мистической повести, написанной почти два века назад, режиссер и сегодня считает сверхсовременной, не имеющей ни границ, ни национальности.
– Это задумка синтетического проекта, совмещения театра с песенной и хореографической украинской культурой, сберегаемой коллективами соседних районов. Самое время в нынешней геополитической ситуации, особенно в нашем многонациональном крае, – уверен режиссер.
Будем ждать новой премьеры!
Мамонтовский район
Источник: