Как объясняли в краевой библиотеке им. В.Я. Шишкова, в 2019-м публика была так очарована «литературным амбассадором Дальнего Востока», что организаторы пригласили его вновь. Встреча состоялась в день открытия фестиваля около библиотеки под сенью берез. Читатели спрашивали о новых книгах, работе в соавторстве и «дальневосточном характере». Публикуем выдержки из его ответов.
Содержание:
Теория Аляски
– Одна книга вышла в прошлом году в издательстве «Молодая гвардия» в серии ЖЗЛ – «Жизнь замечательных людей». Она называется «Литературные первопроходцы Дальнего Востока». Мы все знаем, что первопроходцы – это Дежнёв, Беринг, которые открывали какие-то земли, шли в неизведанное, иногда погибали на этом пути. А литературные первопроходцы – это те, кто первыми прописывали ту или иную территорию в пространстве словесности, русской литературы, и, на мой взгляд, этот процесс не менее важен, чем военное, хозяйственное или административное освоение. Потому что только тогда, когда территория становится фактом культуры, она освоена по-настоящему.
У меня есть абсолютно ненаучная теория, что Аляска была продана Америке только потому, что не успела попасть в пространство русской культуры. Не появилось великого романа об Аляске, песен, стихов. Только в 1970-е была написана рок-опера «Юнона» и «Авось», но Аляска к тому времени уже более 100 лет входила в состав США. Слава богу, другие наши территории – Чукотка или Приморье, где я живу, – попали в орбиту отечественной культуры и никуда уже от нас не денутся. И здесь приобретает особое значение роль людей, которых мы можем назвать гениями места.
У нас страна «москвоцентричная», все сосредоточено в столице и Петербурге, в меньшей степени еще в нескольких крупных городах-миллионниках. То же самое происходит в литературе: большие авторы сосредоточены в Москве, Петербурге, вокруг столицы. Конечно, мне бы хотелось, чтобы такого вопиющего дисбаланса не было. Чтобы у каждой территории был свой великий летописец. В Москве и так тысяча разных авторов пишут прекрасные книги, на Урале и в Сибири их уже меньше, а на Дальнем Востоке еще меньше, потому что у нас и народу живет гораздо меньше – в среднем один человек на один квадратный километр. И больших авторов практически нет. Если говорить о Приморье, то был Владимир Клавдиевич Арсеньев, автор книги «Дерсу Узала», и полузабытый советский классик Александр Фадеев, который написал романы «Разгром» и «Молодая гвардия». Больше у нас никого нет сопоставимого масштаба. А хорошо бы в каждом городе была такая фигура. Каждой территории – по своему Распутину, Шукшину, по Вампилову. К сожалению, сейчас этого нет. Возможно, в этой москвоцентричности сила страны, но и слабость.
О книге «Дальний Восток: иероглиф пространства»:
– Я просто захотел рассказать, что такое эта территория. Название Дальний Восток не так давно вошло в обиход, до ХХ века все это называлось Восточной Сибирью, до берегов Тихого океана. Если мы откроем Джека Лондона, который в 17 лет устроился матросом на шхуну и пошел бить котиков у берегов Камчатки, то у него это называлось «у берегов Сибири». А в ХХ веке решили выделить Дальний Восток, все очень условно.
К тому же, мы совершили бы гигантскую ошибку, если бы считали, что это что-то однородное, потому что там на севере тундра, заполярье, вечная мерзлота, а на юге растет маньчжурский орех, на Сахалине – вообще бамбук. Если смотреть из Москвы, где и сосредоточен основной читатель, то кажется, что все это рядом. Но между Владивостоком и Камчаткой тысячи километров и нету дорог. В книге я попытался рассказать в двух словах, как эта территория появлялась у России, зачем она нужна. Обуза это или гигантское сокровище.
Там действительно масса исторических сюжетов. Происходили войны, о которых широкому читателю мало что известно. Мы же на самом деле знаем историю не из научных трудов, а из художественной литературы, как ни странно. Войну 1812 года мы знаем благодаря роману «Война и мир». Тот же Лев Толстой написал «Севастопольские рассказы», и благодаря этому мы представляем, чем были осада Севастополя и Крымская война. Но не всем известно, что она шла, в том числе, на Тихом океане, что в 1854 году адмирал Завойко отражал нападение англо-французской эскадры на Петропавловск-Камчатский – просто там не было своего Льва Толстого, и это ушло на периферию нашего внимания. И таких примеров масса: допустим, мало кто знает, что в 1900 году русская армия штурмовала Пекин. Причем вместе с русской армией туда же вошла и японская – а через несколько лет уже началась Русско-японская война. Об этом можно говорить и писать бесконечно, и пришлось делать некий экстракт.
О соавторстве с Андреем Рубановым:
– Мне кажется, в каждом случае соавторство происходит по-разному. Андрей Рубанов – прекрасный московский прозаик, киносценарист. Дело в том, что я не романист, а документалист. А Рубанов как раз романист. Он впервые попал к нам во Владивосток, ему все очень понравилось, и он загорелся мыслью написать художественную вещь, действие которой проходило бы во Владивостоке и его окрестностях. Но писать о городе, в котором ты не живешь, а приехал на три дня туристом… можно, но сложно. Недавно один автор из Питера написал повесть от имени приморского парня. Она нормально написана, но с первых строк чувствуется, что писал неместный человек. Допустим, он навязчиво подчеркивает, как сел в свою праворульную «тойоту» и поехал по делам. Местный человек не будет так писать – понятно, что праворульная, а какая еще?
Поэтому Рубанов позвал меня в соавторы, и это процентов на 70 его книга. Он придумал героев, сюжет, все повороты. А я выступал таким вот «цербером»: «Так у нас не говорят, так не делают, а здесь лучше все изменить». В общем, отвечал за местный колорит. Мы писали киноповесть с расчетом на экранизацию. Пока до этого не дошло, но мы надеемся, что будет еще интерес. Владивосток – очень киногеничный город, но до сих пор не востребован в этом качестве, потому что киностудии там никогда не было.
Об издательствах
– Скажу откровенно: если человек хочет, чтобы его книга дошла до более-менее широкого читателя, появилась в книжных магазинах страны, чтобы ее заметили, нужно издаваться в Москве или в Питере. Мне бы хотелось, чтобы ситуация была другой, но, к сожалению, по стране расходятся книги, изданные крупными авторитетными издательствами. У них есть выход на книготорговые сети, профессионалы, которые занимаются продвижением. А книгам сегодня очень нужно продвижение. Написать и издать ее – еще полдела, нужно, чтобы читатель о ней узнал, заинтересовался и мог ее приобрести в магазине. В регионах есть редкие красивые издательства, но их книги, как правило, там и остаются.
Поэтому я решил заинтересовать своей персоной московских издателей, и у меня, как ни странно, это получилось. Сначала я никого не знал, просто отправил по электронной почте первую книжку под названием «Правый руль» в издательство Ad Marginem, и они ответили, сказали: «Давайте издадим». Вот все и началось.
Книгу «Правый руль» перевели на японский, потому что она посвящена тому, как импорт подержанных японских автомобилей в 1990-е повлиял на Дальний Восток и образ жизни его обитателей. Японцы это перевели и издали. Я не могу оценить перевод, поскольку не владею японским языком, но у меня есть определенные догадки, потому что переводчик со мной советовался по поводу разных жаргонизмов по электронной почте: «А вот тут вы что имели в виду? Наверное, вот это?» – и ни разу не угадал…
Справка
Василий Авченко – журналист, публицист, прозаик из Владивостока. Автор книг «Правый руль» (2009), «Глобус Владивостока» (2010), романа «Штормовое предупреждение» (в соавторстве с Андреем Рубановым), документальных книг «Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке» (в соавторстве с Алексеем Коровашко), «Дальний Восток: иероглиф пространства» (2021). Книги писателя входили в длинные и короткие списки российских премий «Национальный бестселлер», «Большая книга», НОС, «Ясная поляна» и других.
Источник: