Дети и война. Тема эта полна тяжких тайн. И если история детских домов, эвакуированных на Алтай во время Великой Отечественной, изучена благодаря тому, что живы еще те, кто в ту пору был ребенком, то о трагических судьбах миллионов маленьких беспризорников времен Гражданской узнать уже не у кого. И тем ценнее исследования известного на Алтае педагога и краеведа Виктора Ремизова.
Содержание:
«Прилагаю удостоверение»
Эти архивные данные даже для человека подготовленного – шок. Такой у меня был в юности после пантелеевской «Республики ШКИД». И после романа Яхиной «Эшелон на Самарканд», обжегшего тысячи читательских душ.
«Четыре тысячи верст – столько предстояло пройти санпоезду от Казани до Туркестана. Но самого поезда еще не было – приказ о формировании был подписан вчера. И пассажиров не было – их предстояло собрать по детским домам и приемникам, девочек и мальчиков, самых слабых и истощенных» – это яхинские строчки. Но они словно про наш край написаны. А материалы, собранные Ремизовым, могли бы стать сюжетом книги «Эшелон на Алтай», если бы такая была написана.
С 1920 года сюда, в регион традиционно сытый, потянулись голодающие со всей страны. «Советская Сибирь» так описывала эти бесконечные эшелоны:
«Поезда набиты людьми, оборванными и голодными. Едут на крышах, на тормозах и буферах, несмотря на запрещение. Поезд осаждается толпами, просящими хоть корочку хлеба… Беженцы ехали семьями, и нередко отцы и матери умирали. Сироты же пополняли детские дома и приюты».
Да, дети из Москвы и Питера, Башкирии, Удмуртии, Татарии, Украины, но не только сироты. От доброй половины ребят родители отказались, потому что не могли их прокормить. Избавиться от «обузы» в те годы было легко, написав в соцвос такое заявление:
«Не имея возможности воспитывать (безграмотного) сына моего Павла, прошу принять его в детдом. Матери у него нет. Я к труду не способен, в доказательство чего прилагаю удостоверение».
Стихийный поток беженцев захлестнул Алтайскую губернию. Детдома открывались спешно: к началу 1921 года было развернуто 10 детдомов для эвакуированных детей, к концу года – 118.
А сколько маленьких бродяг пыталось добраться до благословенного хлебного края «самоходом», сколько сгинуло в пути – кто сочтет?
«Вы не предупреждали»
Власти срочно решали вопросы «немедленной прибывки и размещения детей из голодных губерний». Циркуляры уездных отделов образования звучали жестко: «Не производить прием детей в детдом без ведома и разрешения». Не спешите винить чиновников в неготовности к «демографическому буму». Их же просто ставили перед фактом прибытия очередного поезда. Разместить враз всех беженцев, заселяющих вокзалы, везущих с собой тиф и холеру, было невозможно.
Осенью 1921-го Алтгубоно телеграфирует в Москву о прибытии с Поволжья 1097 детей, «о коих вы не предупреждали». В Барнауле на 144 ребенка детдома № 1 было всего пятьдесят одеял. Приют в Змеиногорске принял 700 ребят из Самары – на 70 кроватей. По итогам проверки в Белоглазово Чарышской волости инспектора Полянова, «у детей совсем нет обуви, одеял всего 5, нет карандашей, бумаги для письма». Но проверяющий все же делает вывод, что в детдом можно поместить от 100 до 150 детей, так как «площадь это позволяет».
Из телеграммы Завгубоно Козырева в эвакбюродетотдела Наркомпроса страны: «Ваша телеграмма 112 принять внеочередных 4 санпоезда общим количеством 1440 детей и сепаратно прибывший из Самары вагон 60 детей и подобранными беспризорными детьми Поволжья более 400 человек. Часть размещена в детдомах Барнаула, Бийска, остальные в селах. Пайков за февраль-март отпущено 2350 вместо 6500. Заболеваемость желудочными и тифозными заболеваниями около 10 процентов. Списки умерших доставим почтой».
И когда властям губернии снова сообщили о пополнении 6 тысяч детей, заведующий Бийским УОНО Каспаневич ответил: «Приезд детей Поволжья требует больших хозяйственных расходов. Телеграфируйте ваше заключение и одновременно вышлите 600 млн».
«Вы убили детей»
Крик отчаяния – письмо, написанное в декабре 1921-го воспитателями, прибывшими в Бийск с ребятами из Сызрани:
«Примите привет от голодных, оборванных детей, посланных вами в далекую холодную Сибирь на прокормление или, вернее, медленное вымирание. Стыдно вам, товарищи, обманывать их. Вы сделали великое преступление против жизни их. Вы разлучили их с родными, уверив последних, что здесь им будет хорошо. Нет, кроме страданий, они ничего не имеют. Жизнь в детдомах Бийска сплошной кошмар. От холода и голода дети бегут по деревням, а сибирские вьюги и морозы хоронят их в пути. Они воруют все, что им попадется, тащат на базар последние нательные кресты, чтобы не умереть сразу. Заражаются экземой, чесоткой и еще хуже. Ходят раздетые, разутые, злые, голодные. Вы, наверное, успокоились после нашей эвакуации, уверяете сами себя, что сделали великое дело, на самом же деле вы убили детей сами… Не простим вам, слышите, не закрывайте глаза свои».
При неразберихе в отчетах цифры звучали самые разные. В 1922 году, по одним данным, в Барнауле действовало 5 детдомов, по другим – 14. Губчекадет (губернская чрезвычайная комиссия по улучшению быта детей) докладывала о перемещении 4 тысяч детей с Поволжья, а в протоколе заседания СибЧК по охране детей значатся 20 тысяч.
Ясно было одно: чтобы прокормить всех, нужна консолидация ресурсов региона, особое распоряжение Алтгубпомгола так и начинается:
«Всем учреждениям, организациям и частным предприятиям».
Алтай открывает дополнительные столовые, где это возможно, детдома закрепляет за потребкооперацией и утверждает «нормы сутодачи» для питания детей по стандартам Наркомздрава. Помимо базовых продуктов (179 граммов мяса, 200 – рыбы, 100 – круп, 500 – молока, 250 – хлеба) в списке значился и кофе, коего ребятишки в глаза, конечно, не видели. С вводом нормирования продуктов больше не стало, зато упорядочилось их распределение. Плюс детские дома старались выжить огородами.
Сто взяли – сто вернули
На развернутую властями агитацию – помогать беженцам – население почти не реагировало. Одна из причин – жесткий продналог, обнулявший запасы крестьян. Попытка переключения расходов с бюджета на создаваемые добровольные общества также оказалась тщетной, впрочем, как и лотерейные розыгрыши.
Поначалу обнадежила передача сирот и беспризорников в семьи сельчан – крестьяне стали брать их к себе, ведь за каждого ребенка был обещан продпаек. Однако оказалось, что получить его крайне сложно. И «чужих» стали массово сдавать назад, в детдома. Так, в Петровской волости деревни Петровка, Песьянка, Верх-Бобровка, Шершиниха и поселок Троицкий взяли под патронаж 100 поволжских детей, но всех и вернули.
Так что же происходило с сибиряками, которые всегда славились отзывчивостью души? Вот как объясняет сей парадокс Виктор Ремизов:
– Детей больных, заморенных голодом везли на Алтай в надежде, что их здесь ждут с распростертыми объятиями, не вполне понимая, что такое Сибирь, не учитывая особенностей региона. Вырастить хлеб на Кубани и на Алтае – не одно и то же. Здесь всегда людям тяжко жилось, с первых переселенцев – беглых, авантюристов, крестьян, ехавших за землей, за сытостью. Этим во многом объясняется характер сибиряков. Они выживали, карабкались, поднимая свои хозяйства. А в голодное время, когда наш край и без того кормил полстраны, каждый лишний рот считался даже среди родных, а тут – приемные… Жалость к обездоленным детям была, конечно, но были и резоны выживания. Очень деликатный психологический момент, о котором сейчас стесняются говорить.
Поддержка сирот и беспризорников была ощутимой там, где ее вменили как обязательную. В госсекторе. Служащие отдавали в фонд голодающих один дневной заработок, к примеру, главврач Сорокинской больницы Карл Раутман перечислил 1209 руб. Детдома брали под свою опеку войсковые части. В функции военпомгола (была такая особая должность) входило размещение, обеспечение вещами и продуктами. Так, в Бийске детей-беженцев приютили казарма кавалерийской дивизии и клуб военного госпиталя.
Голод удалось победить лишь в 1922-м, когда страна собрала хороший урожай. А там уже и детей начали возвращать в родные губернии. Но это уже другая история. Жаль, что почти не сохранилось имен людей, проявивших невероятную силу духа. Жителей, заведующих детдомами, воспитателей, которые принимали, размещали, кормили, выхаживали…
Источник: