Содержание:
Фото Олег БОГДАНОВ
Экспедиция сотрудников Калмыцкого научного центра Российской академии наук работает сейчас в Алейском районе. Она продлится месяц, за это время гостьи региона Александра Баянова и Анжелика Васькина рассчитывают найти как можно больше информации о выходцах из Калмыкии, депортированных из Поволжья в Сибирь.
Алтай ответил первым
– Калмыков депортировали с 1944 по 1949 год не только на Алтай, но и в Красноярский край, Новосибирскую, Омскую, Томскую области, на Сахалин. Мы хотим создать единую базу данных. О поездках в эти регионы договаривались еще до начала пандемии, но потом все пришлось поставить на стоп. И только сейчас появилась возможность продолжить исследования. Алтайский край откликнулся первым, – рассказывает заместитель директора Калмыцкого научного центра РАН Александра Баянова.
Работа в информационном центре Главного управления МВД по Алтайскому краю и Государственном краевом архиве позволила узнать имена 14 235 депортированных взрослых калмыков – детей просто никто не считал, потому вряд ли мы узнаем точно, сколько их погибло по дороге в Сибирь, сколько уже здесь родилось. В Алейском, Шипуновском и Рубцовском районах расселили по тысяче с лишним человек. Но и эта цифра приблизительна. Дело в системе учета депортированных, по словам Александры Тагировны. Он ведется лишь с 1949 года. Пятилетний период начиная с 1944-го – белое пятно.
В Алейском районе исследователи изучают похозяйственные книги, сканируют документы. Заведующая архивным отделом администрации района Алина Пауль рассказывает, что к работе подключились и сельсоветы. К слову, эта тема в новинку для нее, опытного архивариуса:
– Запросов отрабатываем много, по людям самых разных национальностей. Но, верите – нет, ни разу речь не заходила о калмыках.
Не в ХХ веке, столетиями раньше случилось впервые переселение народов. Причины всякий раз диктовали время, геополитика.
Депортацию иных народностей, среди которых были и калмыки, в течение Великой Отечественной историки также считают необходимостью. По одной из версий, воины 110-й отдельной калмыцкой кавалерийской дивизии во время боев на юге страны, в том числе на подступах к Сталинграду, сдались в плен. После чего представителей немногочисленного народа и депортировали в Сибирь. Более того, долгое время сама тема калмыков-фронтовиков была табуирована. Повторяем, это лишь версия (безоценочная). Так было. Не судят никого и наши новые знакомые, хотя депортация – это история и их семей тоже.
География с историей
Дед Александры Баяновой, Гуна Мангадов, в 1929 году окончил в Москве Коммунистический университет трудящихся Востока, который готовил партработников для стран Азии. Там же, к слову, учился и Мао Цзэдун. До войны Гуна Мангадович работал в Калмыкии, а в 1941-м ушел добровольцем на фронт. Погиб предположительно в начале июня 42-го, во время штурма высоты у Купьевахи Харьковской области. Похоронен в братской могиле села Украинка.
– До эпидемии ковида мы успели связаться с сельсоветом, где лежит дед, видели памятник, планировали туда съездить. Но скоро ли сможем это сделать, теперь и не знаем, – рассказывает исследовательница.
Ее бабушка Анна Ивановна – русская и вполне могла бы избежать депортации, но приняла судьбу своей семьи, назвалась калмычкой и отправилась с дочерьми Ией и Конкордией в ссылку. Ия погибла в 16 лет – везла с фермы бидоны с молоком по льду реки и ушла под воду вместе с подводой. Конкордия попала в детский дом.
Сестра Анны Ивановны, Пелагея, также породнилась до войны с калмыцкой семьей. Их следы отыскались в Первомайском районе Алтайского края.
А вот история Анжелики Васькиной, услышанная от родителей – Веры Бушаевны Бактаевой и Юрия Цебековича Бадмаева (ему сейчас 92 года). Он был маленьким, когда его семья была депортирована. И один пережил долгую дорогу – остальные умерли от брюшного тифа. Детская память на всю жизнь сохранила страшную картинку: покойников просто выгружали на станциях и ехали дальше.
Юра беспризорничал, побирался, чтобы выжить. Было это в Омской области. Его забирали в детский дом, но он сбегал. И однажды директор посадил мальчишку напротив и сказал: «Хочешь стать человеком – оставайся, учись, я тебе помогу». Он же, к слову, в документах ребенка изменил национальность на «башкир» – калмыкам запрещалось получать высшее образование. Парень окончил Омское высшее танковое военное училище, стал кадровым военным. В 1959-м в Баку он встретил Веру, а Анжелика у них родилась в Магдебурге – глава семьи служил в Германии, в ГСВГ. Вот такая география с историей. Получается, восстанавливая ниточки поколений своего народа, исследовательницы помогают не только тысячам калмыков, но и себе тоже.
– Чем больше ищем, тем больше вопросов возникает, – констатируют женщины. – Сейчас пытаемся вернуть из небытия более тысячи человек, и это только те, кто был в Алейском районе, а ведь ссылали и в Рубцовский, и в Шипуновский. Важно найти всех, чтобы знали о них дети и внуки.
«Людоеды»
– Мы не знали раньше, насколько длительными и кропотливыми будут исследования. Уже третью неделю здесь, а работы непочатый край. И это, заметьте, лишь один район! Наверное, и Новый год на Алтае отметим, – смеются женщины.
Сканируются один за другим документы. Архивные справки, похозяйственные книги, хранящие сведения от состава семьи до описания домов (саманный или землянка) и хозяйств. К слову, Алейский район – единственный в крае, где приезжим калмыкам давали ссуду. На эти деньги можно было купить козу или корову, не больше одной на семью.
Нередко в справках годом рождения ребенка значится 1951-й, а годом смерти – 1952-й. Тяжелая жизнь, болезни и холод добивали калмыков, привыкших к теплому Поволжью, не имевших добротной зимней одежды.
Как рассказали исследовательницам старожилы сел Урюпино и Безголосово, приезд калмыков на Алтай сопровождался страшилками – «людоеды едут». А в середине 50-х «людоеды» возвращались в Калмыкию и русские расставались с ними со слезами, успев сдружиться, сродниться.
Жили стесненно, часто по четыре семьи в одной комнате, выделенной в домах сибиряков, или бараках, приготовленных для новой рабочей силы колхозами.
Многие калмычки хорошо шили, с собой они привезли швейные машины, а платой за шитье портнихам были продукты.
Есть история женщины, которая, дабы не нарушать запрет покидать населенный пункт, отправила сына в соседнее село за съестным. Мальчика поймали, мать оштрафовали на 50 рублей.
Есть на Алтае село Калмыцкие Мысы. Но мне объяснили, что название это не имеет отношения к депортации Великой Отечественной, скорее к концу XVIII века, к возвращению «хальмг» («калмык» в переводе означает «отколовшийся») в Джунгарию, к родному алтайскому тюркскому древу.
P. S. Нынешнюю экспедицию исследовательниц на Алтай профинансировали жители Калмыкии, надеющиеся узнать о судьбах своих родных. Так что с полным правом ее можно назвать народной. В планах у Александры Баяновой и Анжелики Васькиной посещение Шипуновского района, а в скором будущем они мечтают поработать и в других регионах Сибири.
Факт
По данным переписи 1939 года, в РСФСР проживали 130 тысяч калмыков. В 1950-м, по сводкам отдела спецпоселений НКВД СССР, – 78 тысяч. Трагическая демография, подтверждаемая документами тех лет. Постановлением Совнаркома от 28 декабря 1943 года под грифом «сов. секретно» НКВД обязывали отправить по 25 тысяч калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую область, 20 тысяч – в Новосибирскую. Приказ исполняли оперативно, в справке от 2 февраля 1944 года уже говорится о 22 тысячах спецпереселенцев, прибывших на Алтай. «Новоселы» давали расписку в том, что извещены об уголовной ответственности и наказании на 20 лет каторжных работ в случае нарушения указа о навечном выселении и самовольного выезда (приравнивалось к побегу) из мест поселения. Лишь в марте 1956-го Указ Президиума Верховного Совета СССР снял заклятие с калмыков – кто хотел, вернулся на родину. Но многие к тому времени уже обзавелись семьями и остались в Сибири. Калмыки приняли традиции россиян, и русский язык им стал родным. Всего же в стране живет сейчас немногим более 200 тысяч представителей этой национальности.
Алейский район
Источник: