Содержание:
Фото Евгений НАЛИМОВ
Так совпало, что в конце мая сержант погранвойск в отставке Геннадий Третьяков отмечает свой день рождения и еще одну значимую дату – День пограничника.
Проработав руководителем производственного предприятия более 30 лет, он в деталях помнит события 53-летней давности, когда оказался в гуще событий во время самого крупного вооруженного конфликта в современной истории России и Китая, проходившего со 2 по 15 марта 1969 г. за остров Даманский на реке Уссури.
Глазами курсанта
– Я родился в Бийске, здесь и прожил, а на Дальний Восток попал, так как призван был туда на службу, когда мне было 19 лет, – говорит Геннадий Третьяков.
Окончив техникум и получив сугубо мирную профессию – техник-электромеханик по обслуживанию автоматических устройств основных химических производств, после призыва в армию был распределен в погранвойска. В Иман его вместе с другими новобранцами привезли в конце ноября 1968 года.
– Сначала нас отправили в учебку. И там отбирали по разным направлениям – кого-то на радиста, кого-то на кинолога, – рассказывает Геннадий Третьяков. – Я считал, что меня на радиста надо, но руководство решило по-другому, и стал я курсантом сержантской школы. Там была и мотоманевренная группа, выезжавшая на все события, когда что-то происходило на границе.
С ребятами из мотоманевренной группы у новобранцев-курсантов сложились хорошие отношения. От них курсанты узнали и об обстановке на границе. Тяжело она стала складываться уже после 1964 года. Причина была проста. Правительству Китая требовалось в тот момент отвлечь население от внутренней политики и проблем внешним врагом. Для этого и выбрали Советский Союз.
Пограничники замечали враждебный настрой Китая. Проявлялся он по-разному.
– Иногда ловили на приемник радиосообщения с китайской стороны, – говорит Геннадий Третьяков, – так там нередко звучали резкие высказывания в адрес советских руководителей.
Что касается каких-то действий, то они нарастали постепенно. В том числе и на острове Даманском. Поначалу китайцы просто туда высаживались, и пограничники их легко вытесняли. Остров этот, кстати, не имеет хозяйственного значения. Весной он затопляется водой. Летом китайцы там заготавливали сено, а зимой рыбачили.
Затем тихие нарушители стали наглеть, заявлять, что это их остров, и сопротивляться, когда их просили покинуть советскую территорию.
– К нашему призыву драки уже были приличные, – вспоминает Геннадий Иванович. – Не знаю, почему мы не участвовали. 23 января, например, была мощнейшая драка на Киркинском острове. Есть архивные фото разбитого оружия. Китайцы хватались за стволы… Но ни одного выстрела тогда не прозвучало… Первые две очереди немного позже дал наш офицер, когда его оглушили и закинули в кузов грузовика, собирались увезти. Ему удалось избежать похищения. Нарушители испугались стрельбы, убежали. Все солдаты с моей заставы были не раз награждены – настолько часто им приходилось противостоять китайцам в разных стычках.
После затишья
Последнее столкновение между пограничниками и нарушителями случилось 23 января 1969 года, и до марта наступило затишье.
– До этого каждое воскресенье в 10 утра китайцы выходили на остров, – рассказывает Геннадий Третьяков. – Солдаты уже привыкали и к 10 часам начинали собираться, примерно в это время объявлялось: «Обстановка на острове». И бойцы заставы отправлялись туда, и мотоманевренная группа. Затем больше месяца таких вызовов не было, и их перестали ждать.
– Я считаю, что здесь все-таки недоработка руководства. Недавно были рассекречены материалы разведки из Пекина, – отмечает Геннадий Третьяков. – Информация о том, что готовится провокация на Даманском, передавалась. Но на это не отреагировали. Для нас нападение стало неожиданным.
1 марта было объявлено об учениях. Курсантов отправили туда, и там их застало тревожное сообщение: «Обстановка на Даманском». Пограничники срочно распределились по БТРам, выехали к острову. По дороге появилась информация, что там бой идет, есть погибшие. А поскольку оружие на тот момент было заряжено лишь холостыми патронами, то пришлось вернуться на заставу и взять боевые…
Пока решили эту проблему и добрались до острова по кочкам, по тайге, бой закончился… Он шел недолго, около двух с половиной часов. Вновь прибывшим приказали идти на остров и вытаскивать убитых и раненых.
– До сих пор помню изрешеченные пулями тополя, за которыми прятались во время боя нападавшие, – говорит Геннадий Третьяков, – они оставили после себя фляжки, вытаявшие в снегу пятна, очень много перевязочных пакетов. Пограничники стреляли метко… Потом нашли тело убитого китайца. Его, видимо, перепутали с нашим Павлом Акуловым, которого мы долго и безуспешно искали. У китайцев четко было все организовано. Высадились три группы – одни стреляют, вторые подносят боеприпасы, третьи уносят раненых и убитых.
Потом выяснилось, что Акулова увезли раненым, пытали. Спустя месяц его, уже мертвого, обменяли на тело китайца.
– Потом нас направили на первую заставу, – вспоминает Геннадий Третьяков. – Она находилась между Нижней Михайловкой и Даманским, на участке Кулебякиной сопки.
Еще хорошо помнятся похороны погибших сослуживцев. Могилы им рыли солдаты советской армии, взрывали сначала грунт, так как он там очень твердый и копать обычным способом было невозможно. В памяти лица матерей и отцов, приехавших попрощаться со своими сыновьями.
В тот день курсант Третьяков был в наряде по столовой, готовили поминальный обед. Родные погибших ребят к еде тогда не притронулись.
Еще запомнилось то время усиленным несением службы, хроническим недосыпанием, так как до шести утра нужно было находиться на заставе. Затем разрешалось поспать три часа, а к девяти вновь ехать на Даманский.
Родители юного тогда курсанта, как потом выяснилось, знали, что с ним все в порядке. Девочки из техникума, где учился Геннадий, услышав новости о Даманском, прислали телеграмму: «Гена, ты где? Что там с тобой?» А руководство отправило в ответ родителям курсанта Третьякова: «Ваш сын жив и здоров…» – так как на телеграмме не было адреса.
Спустя годы
Вернувшись домой, Геннадий Третьяков работал на заводе по специальности, полученной до армии, затем окончил факультет прикладной математики в Томском университете, возглавлял предприятие. Но Даманские события не забывались, всегда оставались в душе. Как-то в социальных сетях стал переписываться с сослуживцами, и все поняли, что воспоминания юности живут в душе. А на 50-летие события даже съездили к месту службы.
Второе вооруженное столкновение с китайцами произошло 15 марта того же года. И в этот раз курсанту Третьякову не суждено было участвовать в бою. Его группа ехала туда еще до начала конфликта, но по дороге несколько раз выходил из строя БТР. В конце концов руководителю экипажа было приказано вернуться на заставу, чтобы привести технику в порядок… Бой, кстати, 15 марта был куда более коротким, чем в ночь с 1 на 2 марта, так как в ответ на минометный обстрел наша сторона ответила залпом дивизиона реактивных установок БМ-21 «Град». С китайской стороны тогда, по воспоминаниям Третьякова, по громкоговорителю звучали возгласы: «Русские, что же вы делаете?»
– В Интернете так много разных выдумок о Даманском, – вздыхает Геннадий Третьяков, – нужно все-таки рассказывать, как на самом деле все было.
Геннадий Иванович участвует в патриотическом воспитании молодежи, проводит лекции для школьников и студентов. И это немаловажно. Ведь его отец, прошедший Великую Отечественную войну, практически ничего о ней не рассказывал. Уже потом, в зрелом возрасте, Геннадий Иванович нашел отцовские награды, среди которых – медаль «За оборону Москвы», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина».
Источник: