Содержание:
Фото Андрей КАСПРИШИН
Бессменный лидер краевого движения ветеранов. Теперь уже безо всяких сносок можно говорить – легендарная.
Булочки с корицей
Просматриваю свои интервью и беседы с ней… Как же сложно теперь будет без возможности позвонить и услышать это ее ироничное: «Привет, о чем на сей раз говорить будем?» Словно свечи потушили.
Наверное, нет человека в крае, который не знал бы, кто такая Матрёна Егоровна. Из вех ее биографии: на фронт ушла добровольно, участвовала в освобождении многих городов на западном направлении. Послевоенную свою жизнь посвятила патриотическому воспитанию молодежи и ветеранскому движению. Это если кратко. Но нет, не сухими строчками из биографии мы будем поминать эту необыкновенную женщину.
Несколько лет назад Матрёна Егоровна от имени фронтовиков представляла Алтайский край на параде Победы в Москве. В канун ее отъезда в столицу мы планировали очередную встречу с «АП». Времени у женщины было в обрез, по телефону она сетовала:
– Я хорошо себя чувствую, но говорят, надо пройти врачей, лететь-то все-таки самолетом. И в совете ветеранов дел накопилось. До обеда точно буду занята, к двум приезжай. Адрес помнишь?
Ровно в 14.00, когда редакционная машина въехала в тихий тополиный двор старой пятиэтажки, раздался ее звонок: «Где вы? У меня булочки горячие с корицей, вас ждут». Все, что она говорила, было свидетельством очевидца, которого не хотелось останавливать… Скажете, не слишком профессионально? Возможно. Зато они сохранились в аудиоархиве «АП», эти воспоминания фронтовички.
– 22 июня 1941 года, на следующий день после выпускного, мы всем классом пошли в кино. Во время сеанса зажегся свет, в зал вошел военный. Он сказал, что началась война. Мальчики встали и пошли в военкомат. Девочки тоже просились, но их не брали поначалу, да и родители не пускали. Мой батя Егор Трофимович запретил говорить на эту тему – мол куда тебе, пигалице. В декабре 1942-го он ушел воевать, а мне райком комсомола поручил организовать в своем Родино курсы подготовки медсестер. Мы с папой встретились в Славгороде, где заново комплектовали 312-ю стрелковую дивизию, обескровленную противником под Москвой. Десять из тридцати наших курсанток попали в эту в/ч. В конце марта мы отправились на фронт. К тому, что дочери уходили на войну, родители быстро привыкли. После войны выяснилось, что нас почти миллион воевало. Еще в советское время в 74-й барнаульской школе создали музей нашей дивизии, тогда живы были 700 моих однополчан. А сейчас я одна осталась. Мне 97, и, пока у меня есть силы, я буду свидетельствовать, как все было на самом деле. Воевали все вместе, люди многих национальностей Советского Союза. Народ-освободитель – мы, а не фальсификаторы, заявляющие свои права на победу, пользуясь тем, что фронтовиков уже почти не осталось. Историю выгодно переписывать тем, кто выполняет определенный политический заказ.
Самый страшный день
– Эшелон привез нас на узловую станцию Пробуждение под Калугой. Немец бомбил непрестанно, и нам, 18-летним девчатам, предстояло срочно развернуть госпиталь, обустроить сортировку, операционную, баню. Бежишь за ранеными на поля боя, а там отовсюду кричат: «Сестра, сестра!» Мы вытаскивали на себе тяжеленных мужиков, не знаю, откуда силы брались, волоком, на себе – как угодно, лишь бы живыми до воронки дотянуть. Там их собирали, потому что два раза в одну не попадало. Первый день на войне – самый страшный в моей жизни. Делаешь перевязки, помогаешь врачам с ампутациями и все время гонишь от себя мысли о том, что «жалко резать, молодой еще…». Никогда прежде мы не видели столько крови. Она скользила под сапогами, ее тошнотворный запах был везде. Миклуха, повар наш, завтрак приготовил, зовет: «Девоньки, поешьте». Какое там… Мы на еду неделю смотреть не могли.
Бойцы нас, девчонок, берегли как могли. Сахаром пайковым с сестрами делились, дабы подсластить жизнь на войне. А за мной на фронте парень ухаживал, красиво, со стихами и цветами. Танкист Анатолий из Рязани. Однажды он ушел в наступление, а утром погиб… Смертей я насмотрелась, животов разорванных, оторванных рук и ног. Даже кино о войне без валерьянки не смотрю.
Другая память
– Там, где забывается прошлая война, почему-то новая всегда начинается. Фашизм сегодняшний страшнее вчерашнего. Как ты, человек, можешь жечь и убивать там, где живут твои папа и мама? Как язык твой, внук погибшего деда, повернулся назвать фронтовика с георгиевской ленточкой колорадским жуком? Неужто мы упустили вас? Пусть вернутся в школы лучшие традиции патриотического воспитания, глубокое, не поверхностное изучение истории своей страны. Не зная ее, наши девочки и мальчики останутся легковерными. Молодежь у нас хорошая, но родителям и педагогам надо ее направлять, подсказывать, подавать пример. Бывает, приходишь к детям на урок, рассказываешь о войне, а они удивляются: «А в учебниках этого нет». Когда знаешь, каким боевым путем прошел твой прадед, разум, если он есть, разберется в любой лжи. Наша задача – донести до ребятишек правду. Из первых уст.
Справка
Матрёна Андрейченко родилась 6 ноября 1923 года в селе Родино. Почетный гражданин Барнаула, фронтовичка. После окончания школы добровольно ушла на фронт медсестрой. Участвовала в освобождении Ржева, Великих Лук, Смоленска, Орши, Могилёва, Варшавы, Кракова, Берлина. Награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени; медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», «За освобождение Белоруссии». После войны работала в народном образовании. С 1992 года и до кончины своей – активистка краевого ветеранского движения.
Источник: